ТЕНЬ БОГОМОЛА
Арсению Буран
1
Азия, Азия, сады, пески…
Хриплая дудка рифмуется раем.
Мозг мой – как шах на краю доски –
Круглая клетка с больным попугаем.
То ли пространство пестро, как халат,
То ли забрызган гранатовым соком
Жар терракоты – и он виноват
В том, что хрусталик обманут Востоком
В час предзакатного буйства цикад.
Азия, Азия, золото, пыль…
Время теряется – как река
В глотке песка. Однострунный гармсиль*
Заглушает рёв ишака.
Удивленье порой вырастает в страх.
И когда под рукой рассыпается в прах
Холмик халвы и на вскрике «ах!»
Просыпается стая шакалов в кустах,
Остаётся гадать, что задумал Аллах.
Азия, Азия, райский покой…
В здешних местах со своей верстой
Проще пропасть, чем попасть домой.
2
Я родился в Азии. Тебе о ней
Известно столько же, сколько пингвину.
Слушай: любой из ее лучей
Рискнет растопить твою пресную льдину,
Если представит, что он длинней.
В Азии грёзы всегда под рукой.
Не увлекайся. Руины Ирема**
Мстят легковерным. Под чёрной чадрой
Может нагрянуть хозяин гарема:
Хочешь расстаться с одной головой?
В Азии грех порицают все:
Банщики, евнухи, нувориши…
В Азии ангелов держат в узде –
Ибо нашкодили ибн-фариши***:
Шибко прилипчивы к лести и мзде.
В Азии пепел старше песка.
Сердце – камыш: никакое чувство
Так не горит, как горит тоска;
Спички швырнул бы в огонь Заратустра,
Глядя на эту громаду костра.
Худшее в Азии – жажда, зной,
Надрыв живота на пятом баране,
Бдительность каверз: ни от одной
Противоядия нет. В нирване
Лучшее – сразу уйти домой.
3
В краю, где одинаково тепло:
Когда январь неотличим от мая;
Где грусть светла, как тонкое стекло,
Обласканное кисточкой Китая;
Где небосвод, как неизбежность, гол,
И приучает прыткие арыки
Смолкать тотчас, как скрытный богомол
Настроит струны хищной повилики;
В краю, где сны со спящими в ладу,
И достоверно тишина ночная
Укажет место тайное в саду,
Где воспитали семена для рая;
В краю, где свет настойчиво, как лев,
Несет восторг в тенистые гаремы –
И рёв любви подбадривает дев,
Лавины гор и тутовые грены…
Так вырастает праздничный мираж
Среди чужой заснеженной пустыни
В душе того, кто, завершая хадж,
Идет домой. Но дома нет в помине.
Нижний Новгород, 1998–2001 гг.
Гармсиль – монотонный ветер пустыни.
Фариш – тюркский ангел; ибн-фариши – сыны ангелов, по смыслу – падшие.
Ирем – заброшенный райский сад; черновик Рая.
ВЕТЕР ПОЮЩИХ
ПЕСНЯ БАЗАРНОГО ЗАЗЫВАЛЫ
Покупай орех! Покупай орех!
Орех не яблоко – в яблоке грех.
Вот почему орех – не для всех.
Покупай орех! Орех – без прорех!
Орех с высокого дерева,
Дерево то – в горах.
А та, кто яблоку верила, –
Вся в грехах.
Не проходи, красавица,
К тем рядам!
Вряд ли тебе понравится:
«Аз воздам».
ПЕСНЯ ЛЕПЁШЕЧНИКА
Солнце за горами спит.
На земле топор стучит.
Для молитвы надо слов
Меньше, чем тандыру дров.
В небо с гаснущей звездой
Не гляди, как неродной.
Проходя свой путь земной,
Поперек пути не стой.
Пой, тандыр, пылай, тандыр!
Жизнь – не масло, я – не сыр.
Я твой хлеб: вода, мука,
В огонь ныряющая рука.
ПЕСНЯ РАЗНОСЧИКА ВОДЫ
Кому-то не праздник весь океан.
А мне в радость – один стакан,
А если его хватило едва –
То в радость и два.
Пустая гортань – от пустой головы;
Пуста голова – от избытка халвы.
Задушит халва гортань дурака.
Жажда больше глотка.
Любите дожди, арыки, ручьи,
И слёзы, которые вечно ничьи, –
Пока не коснёшься их ртом и душой,
Или сам не стечёшь слезой.
ПЕСНЯ КАЛЛИГРАФА
Перенося буквы на кожу козы,
Испытай их на глаз, кожу – на прочность.
После тебя остаются азы,
Красота смысла, его точность.
За твоим порогом стоят века,
В них не родились пока
Те, кого эта строка – по буквам, по слогу –
Через века приведет к твоему порогу.
Капли чернил, слез, крови,
Дождя – по тростниковой кровле.
Камыш пальцы в троицу сложит.
Буквы твердеют на козьей коже.
ПЕСНЯ КИРПИЧНИКА
Бог вылепил человека, а я – кирпич.
Глина – одна, душа – едина.
Если это умом постичь,
Найдутся и душа и глина.
Главное – чтобы жил.
Каждый в кого-то душу вложил:
Будь то тело, земля, солома.
Я никого не прогоню из дома.
Где это видано, чтобы дети, забравшись в сад,
Не обрывали фрукты?! Грех – это личный разлад
Между вечным и ближним. Ай, не ворчи!
Лепи кирпичи.
ПЕСНЯ МОГИЛЬЩИКА
Семь раз отмерь, один раз оберни.
Поверни лицом в сторону Мекки.
Те, кто остались поверх земли,
Много ли знали о человеке?
Земной путь и оканчивается в земле,
Пусть в белом, а все равно во мгле:
Там – глухо, темно, одним словом – смерть.
И выходя наружу – сначала надо прозреть.
Обычно: лопата, земля, речи, ленты в две шлеи.
Вряд ли признают прозревшего те, кто поверх земли.
Речь не о богах, им, поверь, недосуг
Сутолочь наших дрязг и похоронных услуг.
ПЕСНЯ КАРАВАНЩИКА
Дело пустыни – пересыпать песок,
Громоздить барханы, обжигать висок,
Уносить души на запад ли, на восток, –
Смотря, кого куда занесло.
Это ее ремесло.
Об этом знает первый верблюд,
Знает раньше тех, кто за ним идут.
Эй, дромадер, бактриан, или как вас там?
Ступайте по его следам.
А нет, поступайте, как ссудил Бог:
Сами ищите тропу, оазис, исток…
Дело пустыни – пересыпать песок.
ПЕСНЯ ВОИНА
Коли, руби, коли, руби…
Никакой любви.
С ближним сходишься только в момент броска.
В общем – тоска.
Памятники сложат позже, но не тебе, не мне.
Дымом уйдем, сгорев на общем огне:
Братском ли, адском – убитому все одно.
Забредем туда, где и без нас полно.
Сосед по костру мастерит невесте подарки впрок:
Трофейные уши нанизывает на шнурок.
Другой победитель спит, сжимая топор и щит.
Кто-то еще поживет – пока он спит.
ПЕСНЯ БАНЩИКА
Туловище за туловищем: дряблость, силища…
Баня – дагерротип чистилища:
Все – черно-белые. Заплати обол!
Всякий здесь – гол.
Чего изволите? Пенка, пемза, массаж
На горячем камне, где в неге, войдя в раж,
Выпячивают животы, бицепсы, ягодицы –
Кто чем гордится.
В бане возможно все, на любой вкус:
Расчленить складки, напомадить ус,
Отутюжить совесть, но если гадил -
Не жди глади.
ПЕСНЯ ПРЕДСКАЗАТЕЛЯ
Кости, камни, бобы, линии на ладони…
К чему они, если никто не помнит
Хотя бы то, что две тысячи лет тому
Что-то наобещал, но не помнит – кому.
Проследи за полетом птицы, вглядись в ее кал –
И увидишь не больше, чем в нем искал.
Хочешь повыше – в планетах, в звездах
Отыскать свой путь по следам в их гнездах?..
К тому, что дано, уже не прибудет.
К жизни подписано множество судеб:
Нетерпеливых, орущих, бьющихся в очередях –
Чтобы обставить сущих на их бобах.
ПЕСНЯ ПЬЯНИЦЫ
Шах, падишах, шахиншах…
Титулы – гирями на ушах.
В ушах тоже, скажу честно,
Все это сборище неуместно.
Смертный, не рой другому зиндан,*
Зиндан проглотит твой сан.
Хочешь без страха явиться к Нему? –
Не строй на земле тюрьму.
Мне, выпившему из ума, –
Не поперечь ни тюрьма, ни сума.
Здесь, на кошме, под чинарой усну.
Саки,** не гаси луну!
______________________________________________________
Зиндан – глубокая, часто – пожизненная тюремная яма.
Саки – виночерпий.
ВТОРАЯ ПЕСНЯ КИРПИЧНИКА
Сорок пять в тени.
Господи, не тяни:
Или сразу добей,
Или налей.
Вода входит в тело, как ангел в ад.
И ты вспоминаешь: какой-то сад,
Женщина, дерево, тень, взмах топора…
Везде жара.
Попытка укрыться в мире сём
Обречена. «Мы тебя пасём» -
Напоминают пастыри: углы, врачеватели, палачи…
Ай, не ворчи!